Научно-философское общество
Мир через Культуру

РЕРИХ И КУИНДЖИ

"А.И. Куинджи пользовался среди студентов большой популярностью, но обращаться к нему казалось Николаю Константиновичу сложнее, чем к Репину. Об Архипе Ивановиче ходили легенды. Автор картины «Лунная ночь на Днепре», вызвавшей в 1880 году шумную сенсацию, когда-то безуспешно пытался попасть в академию, на экзаменах его неоднократно проваливали. Теперь же Куинджи был общепризнанным мастером.
Необычным был весь его жизненный путь. Родился Архип Иванович в Мариуполе в бедной семье. Шести лет остался сиротой и рано познал жестокую нужду. Ребенком пришлось Куинджи ходить подпаском, быть мальчиком на побегушках, подростком работать на постройках и ретушером у фотографа. Несколькими классами городской начальной школы ограничилось образование Архипа Ивановича. Но страстная любовь к искусству помогла ему стать знаменитым художником.
Жертвенной любви к искусству Куинджи требовал и от своих учеников. Именно с этого начинался для него настоящий творец. Среди академистов ходил рассказ, как явился к Архипу Ивановичу за советом один чиновник. Его эскизы понравились Куинджи, и он похвалил их. Тогда чиновник стал жаловаться: «Семья, служба мешают искусству». И между Куинджи и пришедшим состоялся такой диалог:
- Сколько вы часов на службе? - спросил художник.
- От десяти утра до пяти вечера, - последовал ответ.
- А что вы делаете от четырех до десяти?
- То есть как от четырех до десяти?
- Именно от четырех утра!
- Но я сплю.
- Значит, вы проспите всю свою жизнь, - беспощадно заключил Архип Иванович.
В противоположность Репину Куинджи не знал Рериха и не мог судить о его способностях по занятиям в академии. Но все сомнения разрешил счастливый случай. Как-то зашел к Рериху старшекурсник Г. Воропанов и предложил немедля вместе пойти к Архипу Ивановичу. Так и сделали. На просьбу Николая Константиновича о поступлении в мастерскую немногословный Куинджи ответил: «Принесите работы». Идти было недалеко, и через полчаса Рерих с эскизами ждал решения своей судьбы. Архип Иванович внимательно, не проронив ни одного слова, осмотрел принесенное, немного подумал и, указав на Рериха служителю мастерской, сказал: «Этто... вот они в мастерскую ходить будут».
30 октября 1895 года Николай Константинович записал в дневник: «Большие события! Я в мастерской Куинджи». А впоследствии неоднократно вспоминал: «Один из самых важных шагов совершился проще простого. Стал Архип Иванович учителем не только живописи, но и всей жизни».
Действительно, как педагог, как художник и, наконец, как человек Куинджи во многом отвечал идеалам Рериха. Архип Иванович не придерживался какой-либо одной догматически строгой системы преподавания. В этом вопросе он скорее склонялся к принципу: сколько учеников - столько художественных приемов. Не случайно каждый его ученик отличался ярко выраженной творческой индивидуальностью. От своих воспитанников он требовал «внутреннего», то есть самостоятельной мысли, которая подсказывала бы и оригинальное решение произведения.
Особенное значение придавал Куинджи писанию с натуры. Он заботился, чтобы его ученики постигали сложное искусство чтения великой книги природы. Но натура, по мнению Архипа Ивановича, не должна была лишать художника творческой свободы. Куинджи советовал писать этюды так, чтобы природа запечатлевалась в памяти, и настаивал на том, чтобы сама картина писалась уже не с этюдов, а «от себя». Художник должен творить, а не копировать. Сознание творца, его отношение к изображаемому - основное в картине. Заполнять на полотне пустые места безразличными для художника предметами строго возбранялось. Безразличное для творца не увлечет зрителя.
Эти мысли Куинджи горячо воспринимались Николаем Константиновичем. Именно у Архипа Ивановича Рерих получил первые уроки накопления «мыслеобразов», которые годами могли вынашиваться для будущих композиций.
Восхищала Николая Константиновича и романтическая приподнятость художественного мышления Куинджи. Правдолюбец в жизни и творчестве, Архип Иванович учил своих питомцев: «Этта... способность изображать грязь на дороге еще не будет реализмом». Живопись всегда была для него выражением поэзии жизни.
В мастерской Куинджи царил дух тесного товарищеского сотрудничества. Суровый на вид, неразговорчивый, чуждый компромиссов Архип Иванович был очень участлив к нуждам студентов. В его отеческом отношении к ученикам требовательность сочеталась с искренней любовью, за что они отвечали доверием и признательностью. По вечерам в студии Куинджи собирались студенты. Архип Иванович располагался на кушетке, учеников же приходило так много, что зачастую некоторым приходилось устраиваться прямо на полу. Воспоминания о Крамском и других художниках сменялись горячими спорами о злободневных проблемах искусства, чтением новых книг и статей, а иногда и музицированием.
Сама личность Куинджи привлекала молодежь и служила ей ярким примером бескорыстного служения искусству. Достигнув признания, он сторонился славы. Известность принесла ему материальное благосостояние, но он не изменил скромного образа жизни. Архип Иванович всегда с готовностью поддерживал неимущих учеников, жертвовал большие средства на нужды искусства и на эти же нужды завещал все свое состояние после смерти.
Но самым главным, самым привлекательным для молодежи был духовный мир Куинджи. Выношенную в своей душе и проверенную собственной жизнью правду он пронес незапятнанной через все невзгоды. В творческой оригинальности Куинджи не было ничего деланного, наигранного. Она органически исходила из незаурядности его натуры. И эта цельность подкупала всех. Так и Николай Константинович писал в своих воспоминаниях:
«Мощный Куинджи был не только великим художником, но также был великим Учителем жизни. Его частная жизнь была необычна, уединенна, и только ближайшие его ученики знали глубину души его. Ровно в полдень он всходил на крышу дома своего, и, как только гремела полуденная крепостная пушка, тысячи птиц собирались вокруг него. Он кормил их из своих рук, этих бесчисленных друзей своих: голубей, воробьев, ворон, галок, ласточек. Казалось, все птицы столицы слетались к нему и покрывали его плечи, руки, голову. Он говорил мне: «Подойди ближе, я скажу им, чтобы они не боялись тебя». Незабываемо было зрелище этого седого, улыбающегося человека, покрытого щебечущими пташками; оно останется среди самых дорогих воспоминаний... Одна из обычных радостей Куинджи была помогать бедным так, чтобы они не знали, откуда пришло это благодеяние. Неповторима была вся его жизнь...»
В «Листах дневника» Николая Константиновича часто говорится о Куинджи. Между ним и уже зрелым Рерихом можно обнаружить много общего. Оба они оставались для современников загадкою, оба решительно закрывали посторонним доступ к своим сокровенным душевным переживаниям. Критика подчас утверждала, что каждое действие этих художников обусловливалось строго обдуманной целью. Однако попытки выявить ее, как правило, уступали место самым невероятным догадкам.
Рерих, конечно, не был наследником глубоко скрытого куинджиского «мира в себе». Учитель и ученик слишком по-разному входили в жизнь, чтобы обладать идентичным мировосприятием. Но уверенность в том, что без «мира в себе» не может быть и речи о творчестве, складывалась в Рерихе не без влияния Куинджи, и за это ученик всегда благодарил своего учителя.
Совершенно особая тема - влияние творчества Куинджи на Рериха. Репин писал об Архипе Ивановиче: «Иллюзия света была его богом, и не было художника, равного ему в достижении этого чуда живописи».
Колористические приемы Куинджи оказались своего рода откровением для его современников. Как бы по-разному их ни воспринимали, но уже то всеобщее внимание, та полемика, которые сопутствовали картинам художника, говорят сами за себя. Необыкновенно эффектная передача солнечного и лунного света, активные цветовые контрасты, композиционная декоративность полотен Куинджи ломали старые живописные принципы. В 1879 году Архип Иванович вышел из Товарищества, но окончательно с ним не порывал и сохранял дружеские отношения со многими его членами.
Колористические и декоративные особенности живописного строя Куинджи сказались в творчестве его учеников: А.Рылова, К.Богаевского, А.Борисова, В.Пурвита, К.Вроблевского, Рериха. Однако Николай Константинович не был прямым продолжателем традиций Куинджи в искусстве. Проблемы цвета и декоративности интересовали Рериха совсем с иных, чем у Куинджи, позиций. Характерным для Николая Константиновича являлось тщательное изучение древнерусской и восточной живописи, возрождение древних композиционных приемов и тесно связанное с ними применение «чистых» цветов, наконец, научно выверенное воздействие цветовых гамм на человеческую психологию."
http://roerih.ru/belikov3.php
Статья Беликова о художнике Николае Рерихе.
---------------------------------------------------------------

 "Первое чувство любви сподвигло Архипа Куинджи отправиться в Петербург, чтобы позже стать знаменитым художником.
Еще живя на родине, в Мариуполе и работая ретушером, 17-летний Куинджи влюбился в первый и последний раз в своей жизни. Юная гречанка Вера Кетчерджи завладела сердцем юноши. Но о том, чтобы посвататься нищему сироте к дочери богатого купца, не могло быть и речи – необходимо было совершить нечто невероятное, чтобы добиться ее руки. И он добьется... Правда, не сразу, пройдет почти семнадцать лет, прежде чем Архип Иванович женится на своей Вере.Существовала вполне похожая на достоверную легенда, будто бы отец Веры, который не горел желанием отдавать свою дочь за голодранца, поставил Куинджи условие: принесёшь сто рублей золотом – Вера твоя.
Через три года Архип вернулся из Петербурга с деньгами, но весь его вид говорил о том, какой ценой достались эти золотые незадачливому жениху. Отец Веры и на этот раз отказал молодому человеку, аргументировав тем, что нужно стать обеспеченным, а не экономить на каждом куске хлеба.
Девушку же отец пытался уговорить найти себе лучшего избранника. Однако все его старания не увенчались успехом: «Если не за Архипа, то только в монастырь», – отвечала дочь. А Архипу Вера пообещала ждать столько, сколько будет нужно. И ждала...
И когда наконец Архип Иванович смог добиться в жизни и славы, и признания, и обеспеченности - они поженились.
В свадебное путешествие молодые, имея большой выбор, отправились не куда- нибудь, а на святой остров Валаам. Однако это путешествие чуть было не стоило молодым супругам жизни.
Попав в страшный шторм, корабль потерпел крушение. И лишь немногим, в том числе чете Куинджи, удалось спастись.Чудом оказавшись с женой в шлюпке, Архип греб до берега, что было мочи в его сильных руках. Как всегда, помогли жажда жизни, упорство и провидение судьбы.
А потом он скажет жене: «Знаешь, Верочка, я все думаю: ведь не зря же Господь сохранил нам жизни. Это явный знак: мы должны направить все силы на благие дела».
На что Верочка ему ответит: «Нам вдвоем много не надо. Ко всяким бриллиантам и нарядам я равнодушна. Готовить и стирать обучусь — зачем тратиться на прислугу? А деньгами ты и ученикам своим поможешь, и другим нуждающимся».
Так оно и случилось... На своё питание они тратили ежедневно ничтожно малую сумму , немного денег уходило на краски, кисти, холсты и мастерскую.
Прислугу, кроме единственного дворника, супруги также не держали. Жили очень скромно, зато очень счастливо.
Самая дорогая вещь в их квартирке было фортепиано, на котором играла Вера Леонтьевна. Когда она садилась музицировать, Архип Иванович брался за скрипку – их дуэт был слышен на всю округу.
А все свое огромное состояние от продажи картин Архип Куинджи тратил на талантливых учеников, отправлял их учиться за границу, больным он оплачивал поездки на лечебные курорты. Помогал безвозмездно всякому, кто попадал в беду.
Архип Иванович был святым человеком со светлой душой и благородным сердцем. Накопив сто тысяч рублей, Архип Иванович внес их в Академию, чтобы проценты с этих денег шли на поощрение талантливых учеников. Всю свою жизнь помнил Куинджи, как тяжело пробиться молодому таланту.
Была у Архипа Ивановича страсть, над которой частенько любили пошутить, а то и съязвить петербургские карикатуристы.
Ежедневно в полдень, по звуку пушки Петропавловской крепости, Куинджи выходил на крышу своего дома и начинал кормить с рук птиц, слетавшихся заблаговременно со всей округи. Они буквально облепляли своего кормильца с головы до ног.
Это было завораживающее зрелище: седой коренастый мужчина, сияющий от счастья, делился своим хлебом насущным, доставшимся ему нелегким трудом, с пернатой братией.
Немало средств уходило на такую кормежку для любимцев. Покупал художник и крупу, и хлеб, и мясо для ворон, и оказывал первую медицинскую помощь раненым птицам. Он тащил в дом всех пострадавших от холода и травм, отогревал, выхаживал и отпускал на волю. Однажды он склеил поврежденное крыло бабочке-крапивнице, и та благополучно улетела...
У живописца была особая любовь и к растениям. Куинджи старался не топтать траву, избегал случайно раздавить жука, гусеницу или муравья.
Архип Иванович так же трепетно относился и к людям, раздавая деньги всем нуждающимся. И, как правило, он свои благодеяния делал так, что человек и не знал, откуда пришла помощь.
Щедрость его души не имела границ. Нажитое своим трудом и личными лишениями миллионное состояние Архип Иванович в последние годы жизни завещал созданному им независимому Обществу художников".