Научно-философское общество
Мир через Культуру

Как личность, Блаватская была уникальным человеком, о котором можно писать энциклопедические исследования и даже романы. Масштаб её деятельности, свободомыслие, страстность в отстаивании идеалов, абсолютная свобода от стяжания и материальных интересов, самоотверженная любовь к людям без различий веры и расы – поистине выразили суть всеохватного русского сердца.

В третьем томе Критико-биографического словаря русских писателей и учёных, вышедшем в 1892 году, в очерке о Блаватской говорилось: «Регистрировать всё, что писалось о Блаватской, нет и приблизительной возможности.
Чрезвычайно заинтересовавши своею теософией Западную Европу, Северную Америку и Индию, Блаватская вызвала огромнейшую панегирическую (т.е. похвальную) и полемическую литературу: многие десятки книг, сотни журнальных и тысячи газетных статей.

Известность её так велика, что в солидном лондонском словаре “Men of the time”, где знаменитейшим людям нашего времени посвящено по одному столбцу, Блаватской отведено целых три. Нет также ни одного другого новейшего европейского или американского энциклопедического словаря, где бы ей не было отведено значительное место».

Но в дореволюционной России о творчестве Елены Петровны знали немногие. Её труды, написанные на английском, практически не переводились. Лишь в начале 1990-х годов, с перестройкой, на русском языке стали широко доступны типографски напечатанные «Тайная Доктрина» и «Разоблачённая Изида», и лишь к 2000 году завершилось издание почти полного собрания её работ на русском языке.

С учётом значительной сложности её теософии, в стране очень мало специалистов, хорошо понимающих теософскую систему мировоззрения. Языковой барьер в дореволюционное время, а впоследствии – годы советской цензуры, оказались решающим препятствием для знакомства россиян с творчеством нашей великой соотечественницы

Проведя основную часть жизни за рубежом, среди иностранцев, Блаватская оставалась неизменно русской. Свою русскость она никогда не пыталась завуалировать, какими бы сложными с политической точки зрения ни складывались обстоятельства, более того, неизменно гордилась принадлежностью к России.

Учреждая Теософское общество в Лондоне, ведущую роль в котором играла английская аристократия, а та отличалась известным неприятием к России, Блаватская тем не менее постоянно подчёркивала, что она русская.

Она развернула широкую деятельность в английской колонии – Индии, в которой безраздельно господствовали тогда англичане. И это при остром геополитическом соперничестве Британии и России в Азии и на Востоке. Тем не менее, Блаватская и здесь вызывающе заявляла: «Да, я русская».
Своему английскому другу, Синнетту, она, например, когда ей было уже 55 лет, молодецки писала:
«Принесите ему мои искренние извинения и сошлитесь на моё незнание ваших дурацких английских условностей. Скажите ему, что я совершенно лишена изысканности манер английского общества и рада быть неприкрашенным русским дикарём во всех отношениях… Как русская, которая называет свинью свиньёй, а не как англичанин, который будет говорить, сияя растянутой на три ярда улыбкой: “О, здравствуйте! Так рад видеть Вас!” – думая всё это время: “Чёрт бы тебя побрал!”».

В другом письме она с нарочито мужицкой грубостью продолжала об извечном споре Запада и России за Балканы:
«Мой дорогой м-р Синнетт, говорю с Вами серьёзно, так как Вы не принадлежите к числу тех психопатов, которые вечно принимают меня за русскую шпионку. Вы так же слепы в своей преданности и восхищении вашей [английской] консервативной политикой, как муж к любимой жене, которая вызывает в нём любовь. Вы не видите её недостатков, а Учителя видят… И если вы продолжите в том же духе, что и он (я имею в виду вашего старого идиота Солсбери), и заткнёте Болгарию перед носом у России, то, уверяю Вас, она (Россия) подложит вам свинью в Индии и через Афганистан. Я знаю от Учителей то, что неизвестно Вам…

Ах, милый господин моего сердца! Если бы не [Теософское] Общество и Учителя …, если бы те немногие, похожие на Вас англичане, которых я научилась любить как свою собственную плоть и кровь (метафорически, ибо свою плоть и кровь я ненавижу), – если бы не всё это, с какой бы колоссальной силой ненавидела я вас, англичан!

В самом деле, поведение и политика вашего нынешнего кабинета министров бесчестны, презренны, достойны Иуды и в то же самое время восхитительно глупы!
Один Черчилль ведёт себя как разумный человек и удивляет меня. Я вижу, что он вовсе не глуп и у него неплохое чутьё. То, что он бросил вашего Солсбери на произвол судьбы, возможно, спасло Англию от внезапного налёта России на вас да ещё и с союзниками, дорогой мой, – такими союзниками, о которых ваши дипломаты никогда и не помышляли, – и даже не с вашей поганой Турцией.
Будьте осторожны, если Вы в состоянии быть осторожным, когда пишете, то делайте это ради своей собственной страны, если не можете поступать так ради Т[еософского] О[бщества]».

Появление же в печати пресловутой антирусской папской речи – повергло её в жар и недомогание. Оправившись, она разразилась рядом таких язвительных статей, обличающих папу и его «благословение турецкого оружия», что нью-йоркский нунций счёл благоразумным вступить с ней в переговоры и прислал парламентёра. Но тот, разумеется, не был принят, а следующая статья Елены Петровны ещё расцветилась описанием этого визита «доморощенного» иезуита.

Даже на страницах своих монументальных трудов Блаватская продолжает защищать Россию. В «Разоблачённой Изиде» она пишет:
«Верная своей политике быть чем угодно и для кого угодно, лишь бы в пользу своих интересов, Римская церковь, пока мы пишем эти строчки (1876 г.), благожелательно взирает на зверства в Болгарии и Сербии и, вероятно, маневрирует с Турцией против России. [Римской церкви] лучше ислам и ненавистный до сих пор полумесяц над гробницей христианского бога, чем Греческая церковь, признанная в Константинополе и Иерусалиме государственной религией.
Подобно дряхлому и беззубому бывшему тирану в изгнании, Ватикан рад ухватиться за любой союз, который обещает если и не восстановления его власти, то хоть ослабления своего противника (России). Топором, которым когда-то размахивали его (Ватикана) инквизиторы, он теперь потихоньку играет, ощупывая его лезвие, ожидая и надеясь, хотя и надеяться не на что…».

Она пребывала в постоянном беспокойстве за исход войны, за своих близких. Несказанно радовали Елену Петровну победы русского оружия, за которыми она пристально следила.

8 июля 1878 года Блаватская стала первой русской женщиной, принявшей американское гражданство. Это волей-неволей случилось вскоре после заключения мира с Турцией. Американское гражданство открывало ей свободное проникновение во многие страны, закрытые теперь для русской, упрощало посещение колониальной Индии.

Один американец, умирая, завещал ей своё имение. Для получения его нужно было выполнить эту простую формальность, но она сильно переживала за те дежурные слова, которые пришлось повторить за судьёй:

«Только что вернулась из верховного суда, где принимала присягу в верности Американской республике, – писала она. – Теперь я равноправная с самим президентом Соединённых Штатов гражданка... Это всё прекрасно: такова моя оригинальная судьба. Но до чего же противно было повторять за судьёй тираду, которой я никак не ожидала, – что-де, я, отрекаясь от подданства и повиновения императору Всероссийскому, принимаю обязательство любить, защищать и почитать единую конституцию Соединённых Штатов Америки... Ужасно жутко мне было произносить это подлейшее отречение!.. Теперь я, пожалуй, политическая и государственная изменница?.. Нечего сказать!.. Только как же это я перестану любить Россию и уважать государя?.. Легче языком сболтнуть, чем на деле исполнить».

И точно, – какой она была всю жизнь горячей патриоткой, такой и осталась. Она ещё долго продолжала, как и во всё время войны, присылать деньги на русских раненых, и даже первые выручки, полученные за «Изиду», пошли на ту же цель. Всё, что получала она в то время за статьи в русских газетах, всё шло целиком на Красный Крест и на бараки кавказских раненых.

Русская пресса того времени мало сообщала о Блаватской, о её книгах и статьях, выходивших на английском языке. Редким исключением оказалось, издание Каткова.
Вероятно, слишком вольнолюбивыми и религиозно опасными выглядели для цензоров речи соотечественницы, да ещё и женщины. Не публиковались даже материалы Блаватской в защиту России.
Так в 1879 году она с горечью сообщает: «Я написала статью в “Новое Время” под названием “Правда о племяннике Нана Сахиба”. Я собрала самую подробную информацию об этом негодяе. [Газета] “Голос” постоянно передаёт письма, написанные этим лгуном, как будто специально для того, чтобы спровоцировать Англию на войну с Россией. И [российское] “Новое Время” пренебрегло моей заметкой. По какой причине? Она правдива и написана независимым корреспондентом. Кто бы мог подумать, что они не поверят в добрые намерения их соотечественницы, русской, стоящей у самого истока информации об этой фальшивке... И всё-таки наши газеты не захотели напечатать мои статьи!»

Блаватская хорошо ориентировалась в международном положении России. Сколько могла, она со страниц теософских журналов, имеющих влияние на западную интеллигенцию, защищала Россию от клеветы и наветов.

Хорошо видно, что живя многие годы за границей, постоянно переписываясь с родными, читая русскую прессу и внимательно следя за мировой политикой по иностранной прессе, душой и сердцем она неизменно оставалась на родине.
И кто может сказать, где бóльшая служба вершится для России: в её пределах и в битвах с внутренними врагами, или же за её пределами, с врагами внешними?

Было бы неправильно утверждать, что при значительной и определяющей роли Великих Учителей (Махатм) в деятельности и творчестве Е.П. Блаватской, её непримиримое отношение к врагам России оставалось исключительно её личным делом. Её резкие и часто явно не способствующие выполнению её миссии на Западе выступления в пользу России, её нескрываемый русский патриотизм, диссонирующий с господствующим представлением на Западе о России, не имели отклика у Махатм. Но участие или роль Махатм в большой мировой политике и в судьбе России – тема, раскрытие которой ещё ждёт своего часа.

В целом сокрытие в то время от Запада мирового значения России понятно – растерзали бы. Запад во все времена воспринимал Россию как некое недоразумение на политической карте, как страну и народ низшего сорта. Когда
Блаватская совершала сокрушительный поход на реакционные институты западной религии, западной политики и западной материалистической науки, объявление на этом фоне из уст русской о мировой роли России подорвало бы всяческий авторитет главного теософа. Запад никогда не встанет под знамёна тех, кто будет предвещать его закат. Особенно на фоне возвышения России.

Ещё один яркий пример русского характера Елены Петровны.
Когда ранней весной 1881 года случилось убийство Александра II, Блаватская сильно заболела, поражённая и до глубины души потрясённая ужасным происшествием. Она писала:
«Господи! Что ж это за ужас? Светопреставление, что ли у вас?.. Или Сатана вселился в исчадия земли нашей русской! Или обезумели несчастные русские люди?.. Что ж теперь будет? Чего нам ждать?!.. О, Господи! Атеистка я, по-вашему, буддистка, отщепенка, республиканская гражданка, а горько мне! Горько! Жаль царя-мученика, семью царскую, жаль всю Русь православную!.. Гнушаюсь, презираю, проклинаю этих подлых извергов – социалистов!»
«Пусть все смеются надо мной, но я, американская гражданка, чувствую к незаслуженной мученической смерти царя-самодержца такую жалость, такую тоску и стыд, что в самом сердце России люди не могут их сильнее чувствовать».

Её журнал «Теософист» вышел в траурной обложке. Это было внимание Олькотта к её чувствам. Сама она лежала больная.
Она писала своей сестре: «Я отдала туда всё, что могла вспомнить, и представь себе, они не выбросили ни одного слова и некоторые другие газеты перепечатали это. Но всё равно, первое время, когда я пребывала в скорби, многие спрашивали меня: “Что это значит? Разве вы не американка?” Я так разозлилась, что послала что-то вроде отповеди:
“Не как русская подданная надела я траур, – написала я им, – а как русская родом! Как единица многомиллионного народа, облагодетельствованная тем кротким и милосердным человеком, по которому вся родина моя оделась в траур. Этим я хочу высказать любовь, уважение и искреннее горе по смерти Царя моих отца и матери, сестёр и братьев моих в России!”
Эта моя отповедь заставила их замолчать… Теперь они знают причину и могут отправляться к дьяволу».

Отношение Блаватской к Римской католической церкви, которая вела непрекращающуюся борьбу против России - однозначна.
Со времён протестантской Реформации, иезуитов называли «пехотинцами Римского папы». Власть или влияние Римской церкви со Средних веков и до сих пор распространяется на громадное число стран. В ряде справочников католицизм показан самой многочисленной мировой религией.
В том, что касается России, то папы благословляли и направляли сюда крестовые походы, а их тайные агенты-иезуиты плели интриги в сопредельных с Россией странах, натравливая их на Россию (Польша, Прибалтика) или стремясь рассорить с Россией (Украина и др.), повсеместно подрывали православие и русское влияние.

Неудивительно, что с опубликованием главных трудов Блаватской, вскрывающих лицемерие, обман и двуличие Римской церкви, иезуиты предприняли всё возможное, чтобы дискредитировать автора, работы которого стали столь популярными.

По инициативе шотландского иезуита Паттерсона в Индии с момента отъезда Блаватской в Европу разыгрался целый заговор. Судя по отчётам об этом деле, неоднократно бывшим в печати, Паттерсон не скрывал, что, «ради христианских целей», не задумываясь подкупал слуг Е.П. Блаватской «для доставления нужных ему сведений».

Ближайшей причиной клеветы стала разрушительная критика Блаватской католицизма. В ответ в печать был выплеснут целый поток злостной клеветы миссионерского печатного органа «Христианская Коллегия» в Мадрасе.
Немалую роль сыграл и отчёт лондонского Общества для психических исследований (ОПИ), представленный неким Ходжсоном. Последний оказался молодым карьеристом и вынес заказанный ему в Лондоне вердикт: «г-жа Блаватская заслуживает того, чтобы навсегда войти в историю в качестве одной из самых искусных, изобретательных и интересных мошенниц».

Этот вердикт и развернувшаяся в прессе компания совершенно подорвали здоровье Блаватской. Она писала родным: «Я понимаю, что Психическому обществу на руку такая передряга. Оно бьёт на то, чтобы не расходиться с европейской наукой. Ну как оно могло честно и безбоязненно заявить, что все наши феномены – результаты не обманов, а сил, европейским учёным совершенно неизвестных и непонятных. Это было бы для них опасно: вооружило бы против психистов главные общественные силы Англии, научные корпорации и духовенство. Лучше уж постараться затоптать нас, теософов, которые ничего не боятся и идут вразрез с рутиной своей прямой дорогой!..
Ну, вот я и обманщица, и шпионка! Я у них как бельмо на глазу, потому что не своя, а русская; вот и произвели в оплачиваемого агитатора [России]. Господи! Узнаю свою вечную долю: пользоваться дурной славой, не имея от этого никакой выгоды. Уж хоть бы, в самом деле, родной России какую пользу принесла, а то всего только и было, что отрицательная польза: почти все редакторы лучших газет в Индии – мои друзья-приятели – прекрасно знали, что каждое их слово против России режет меня по сердцу, ну и воздерживались! Вот и вся моя услуга родине, навсегда потерянной...».

Лишь через сто лет после опубликования отчёта Ходжсона справедливость восторжествовала: само ОПИ выпустило пресс-коммюнике, предназначенное для газет и ведущих журналов Великобритании, Канады и Соединённых Штатов Америки, содержащее иное мнение о Блаватской: «Согласно новейшим исследованиям, госпожа Блаватская, соосновательница Теософского общества, была осуждена несправедливо». Сторонник этого мнения – доктор Вернон Харрисон, эксперт ОПИ по подлогам и фальшивкам, заново проверив все обстоятельства этого дела, и цитируя в этом коммюнике возражения Блаватской, что несправедливые обвинения «будут в своё время разоблачены другими авторами», он пишет:
«Я прошу у неё прощения за то, что нам потребовалось сто лет для подтверждения правоты этих слов». Харрисон утверждает, что «отчёт (Ходжсона) пестрит тенденциозными утверждениями, предположениями, преподносимыми как факт или возможный факт, неподтверждёнными показаниями безымянных свидетелей, предвзятым отбором свидетельств и откровенной ложью».

К сожалению, в России, на родине Блаватской, распространялась и распространяется клевета о её антиправославии. Но ещё раз скажем, во всех её работах, большинство из которых написано на английском языке, в критике «церкви» подразумевалась именно Западная церковь, господство и иезуитство папистов. Блаватская никогда не критиковала искреннюю веру в Христа, ибо что такое истинная вера, как не духовная связь с Истоком.

Она предвидела серьёзнейшую опасность грядущего XX века: грубый материализм и полное забвение духовных ценностей могли привести к подлинной планетарной катастрофе. И здесь она оказалась полностью права, потому что фашизм, появившийся на завершении Кали-Юги (т.е. на завершении тёмного века), продемонстрировал самое жуткое и зловещее лицо бездуховной цивилизации, обрисовал то чудовищное будущее, которое может ожидать планету.

Блаватская обладала особыми, как их называют сегодня, «паронормальными» способностями, за которые одних в прочие века сжигали, а других возводили в ранг пророков и святых.
Желиховская, сестра Блаватской, описывает православное благословение, данное молодой Елене Петровне одним из будущих иерархов Православной Церкви, узнавшим об этих её способностях:
«По дороге, именно в Задонске, у обедни, её узнал преосвященный Исидор, который впоследствии стал митрополитом Киевским, а затем Новгородским, Санкт-Петербургским и Финляндским, и который находился тогда проездом из Киева. Он знал её ещё в Тифлисе… Преосвященный расспрашивал её ласково, где и как она странствовала, куда едет и пр. Заметив вскоре окружавшие её феномены, владыка обратил на них внимание. С большим интересом расспрашивал, задавал вопросы мысленно и, получив на них толковые ответы, был ещё более изумлён...
На прощание он благословил её и напутствовал словами, которые навеки остались ей памятны и дороги как мнение о её исключительном даре…. Он сказал:
“Нет силы не от Бога!.. Мало ли неизведанных сил в природе? Всех их не дано знать человеку, но узнавать их ему не воспрещено, как не воспрещено и пользоваться ими. Он преодолеет и, со временем, может употребить их на пользу всего человечества... Бог да благословит вас на всё хорошее и доброе”».

Кто только не обвинял Блаватскую за низвержение всевозможных устоев. Церковные недоброжелатели обвиняли в низвержении религиозных и духовных основ. На другом полюсе идейного противостояния материалисты видели в Блаватской пропагандистку спиритуализма и магии, разрушительницу научного материализма.

Находились даже такие, кто считал Блаватскую создателем некой квазирелигии, стремившейся отбить чужую паству. Наконец, и спиритуалисты вместе с шаманистами также обвинили Блаватскую в подрыве их влияния.
Поистине, великое никогда не входило розами и осанной. Учение, которое принесла Блаватская, говорило о душе и духе человека, и в этом смысле оно противостояло однобокому материализму, пробуждало в человеке устремление к Высшему.

Но ничего такого нового, претендующего на новую «религию», Блаватская не выдумывала и не изобретала. Озвученные в её книгах основы были известны уже многие тысячелетия, а словом теософия называлась система знаний и практик уже более двух тысячелетий, начиная с эпохи греко-египетской династии Птолемеев.

Девизом Блаватской был объявлен завет бенаресского махараджи: «Нет религии выше истины». Это воззвание обращало к процветавшему в древних цивилизациях синтезу духовности и пытливости человеческого ума, объединяло силы религии и познания. Блаватская не сокрушала ни религий, ни научных методов познания.

Она лишь снимала вековые напластования, указывая на человеческие слабости и пороки, сдерживающие человечество на пути к Истине. Если она свою революционную работу свершила излишне темпераментно или не вполне «гибко», то можно вспомнить, в какое время она сражалась, и как мало у неё, при всей громадности ею содеянного, было достойных помощников!

Что касается её борьбы со всевозможными некромантами и «магами», то здесь она оказалась поистине очистительным потоком, избавившим, или, по крайней мере, сделавшей всё, чтобы человечество было избавлено от засилья черных культов и спекулянтов от оккультизма.

Кто же был тот Идеал, которому Блаватская посвятила жизнь и, без сомнения, отдала бы все свои жизни? Кто такие Махатмы? В одном из обращении к теософам, за четыре года до своего ухода, она писала: «Теперь несколько слов перед тем, как я закончу. Меня спросят: “И кто же Вы, чтобы находить у нас ошибки? Тот ли вы человек, кто имеет связь с Учителями и ежедневно получает Их одобрение? Являетесь ли Вы столь святой, никогда не ошибающейся и столь достойной?”
На это я отвечаю: нет, не являюсь. Моя природа весьма несовершенна; у меня много бросающихся в глаза недостатков – и потому моя, карма тяжелее чем у какого-либо другого теософа. Это является – и так и должно быть – мишенью для моих врагов, а также некоторых друзей, поскольку столько лет я чувствую себя прикованной к позорному столбу, и вряд ли в этом что-то можно изменить. И всё же я бодро встречаю испытание. Почему?
Потому что я знаю, что несмотря на все мои недостатки, я нахожусь под защитой Учителей. И если это так, то причина этого весьма проста: за тридцать пять лет и даже более, с 1851 года, когда я впервые увидела Учителя во плоти и лично, я никогда не отрекалась от Него и даже никогда не усомнилась в Нём, хотя бы и мысленно. Никогда никакая жалоба или ропот, направленный против Него, не срывались с моих уст, и ни на мгновение не возникали они в моём сознании даже при самых тяжёлых испытаниях.
С самого начала я понимала, чего следует ожидать, и о чем я уже говорила выше и что я не устаю повторять другим: как только кто-либо вступает на Путь, ведущий к ашраму благословенных Учителей, последних и единственных хранителей первичной Мудрости и Истины, – с тех пор его карма обрушивается на него целиком и сокрушает его всем своим весом, вместо того чтобы быть равномерно распределённой в течение всей его жизни. Тот, кто верит в то, что он исповедует, и в своего Учителя, тот преодолеет это и выйдет победителем из всех испытаний; а тот, кто сомневается, кто проявляет малодушие и боится получить то, что ему причитается по заслугам, пытаясь избежать правосудия, тот терпит неудачу.
Он всё равно не сможет избегнуть кармы, но он утратит и то, ради чего он шёл на риск преждевременной встречи с ней. Именно поэтому, хотя карма столь постоянно и беспощадно избивала меня, используя моих врагов как своё бессознательное оружие, я и смогла всё это выдержать. Я чувствовала уверенность в том, что Учитель не позволил бы мне погибнуть, что Он всегда появился бы в одиннадцатый час, – и так оно и было на самом деле. Три раза я была спасена Им от смерти; последний раз почти против моей воли; тогда я опять вернулась в этот холодный, греховный мир от любви к Тому, кто научил меня всему, что я знаю, и сделал меня тем, чем я являюсь.
Поэтому я совершаю Его работу и выполняю Его указания, и это дало мне львиную силу для того, чтобы выдержать сокрушительные удары – физические и нравственные – одного из которых было бы достаточно, чтобы погубить любого теософа, если бы он усомнился в могущественной защите. Преданность Тому, кто служит для меня олицетворением долга, и вера в коллективную Мудрость этого великого, мистического и всё же реального Братства святых людей, – это моё единственное достоинство и причина моего успеха в оккультной философии».

8 мая 1891 г., в Лондоне в возрасте 60-ти лет в своём рабочем кресле тихо отошла Елена Петровна Блаватская. Последними строками, написанными её рукой, были строки статьи о России.

В тот день в Индии очень буйно расцвели белые лотосы, отчего день ухода Блаватской называется теперь «Днём Белого Лотоса». И сразу между континентами понеслись телеграммы в таком количестве, как будто почил какой-нибудь император.
Можно со всею определённостью сказать, что благодаря исключительной мощи и неудержимости русского характера теософия Блаватской состоялась как общемировое явление, как явление Нового мира. Россия, среди прочих стран мира, родилась как непохожее ни на что дитя – дитя будущего. Новый мир, будет ли это новая философия Блаватской, русская революция или Учение Живой Этики, вошёл в Старый свет и изменил мир русской волной.

 Составитель материалов статьи коллектив научно-философского общества (НФО) "Мир через Культуру"

 Литература используемая и рекомендуемая:
1. Владимиров А.В. «РУССКАЯ БЛАВАТСКАЯ»
Статья опубликована впервые к 180-летию со дня рождения Е.П.Блаватской в журнале «Дельфис» (полностью) (№ 66 /2, 2011; 67/3, 2011; 68/4,2011 ), а также в сокращённом варианте в газете «День Литературы» № 04 (176) от 11.04.2011 и в журнале «Наука и религия» («Елена Блаватская – патриот своей Родины», 2011, №6)" (http://www.vav.ru/vav/).
2. «Оккультизм и йога», т. 1, 2. М., «Сфера», 1996.
3. «Оккультный мир Е.П.Блаватской». М. «Сфера», 1996.
4. «Разоблаченная Изида». Т. 1, 2. М. «Золотой век», 1994.
5. «Современные космические легенды Востока». Новосибирск, «Согласие», 1999.
6. «Тайная Доктрина». Т. 1,2. С-Пб. «Кристалл», 1998.
7. «Тайная Доктрина». Т. 3. Новосибирск, «Наука», 1993г.
8. «Тибетская книга мертвых». М. «Фаир - Пресс», 1998.
9. «Учение Махатм». М. «Сфера», 1998.
10. «Учение Храма», т.1, 2. М. МЦР «Мастер Банк», 2001.
11. «Философские сказки и притчи». М. «Фолио» «АСТ», 2000.
12. «Храм Человечества». М. «Дельфис», 2000.
13. Блаватская Е.П. «Астральные тела и двойники». М. «Сфера», 8/2000.
14. Блаватская Е.П. «В поисках оккультизма», М. «Сфера», 1/1996.
15. Блаватская Е.П. «Гималайские братья». М. «Сфера», 4/1998.
16. Блаватская Е.П. «Голос безмолвия». Избранные статьи, М. «Новый Акрополь», 1993.
17. Блаватская Е.П. «Загадочные племена на голубых горах». 1994.
18. Блаватская Е.П. «Из пещер и дебрей Индостана». Киев «МП Муза», 1991.
19. Блаватская Е.П. «Избранные статьи», ч.1. М. «Новый Акрополь», 1994.
20. Блаватская Е.П. «Избранные статьи», ч.2. М. «Новый Акрополь»,1996.
21. Блаватская Е.П. «Инструкции для учеников внутренней группы». М. «Сфера», 2000.
22. Блаватская Е.П. «Карма судьбы». М. «МК Полиграф», 1996.
23. Блаватская Е.П. «Кармические видения». М. «Сфера», 1995.
24. Блаватская Е.П. «Ключ к Теософии». М. «Сфера»1993.
25. Блаватская Е.П. «Космический Разум». М. «Сфера», 10/2002.
26. Блаватская Е.П. «Наука жизни». М. «Сфера», 6/1999.
27. Блаватская Е.П. «Письма А.П.Синнету». М. «Сфера», 1997.
28. Блаватская Е.П. «Письма друзьям и сотрудникам». М. «Сфера», 2002.
29. Блаватская Е.П. «Смерть и бессмертие». М. «Сфера», 3/1997.
30. Блаватская Е.П. «Тайные знания». М. «МК Полиграф»,1994.
31. Блаватская Е.П. «Теософский словарь». М. «Сфера», 1994.
32. Блаватская Е.П. «Терра инкогнита», М. «Сфера», 2/1997.
33. Блаватская Е.П. «Черная магия в науке». Магнитогорск «Амрита – Урал», 1996.
34. Блаватская Е.П. «Что есть истина?». М. «Сфера», 7/1999.
35. Дауэр В. «Эзотерика для начинающих». М. «Рефл – бук», «Ваклер», 1994.
36. Дмитриева Л.П. «”Тайная Доктрина” Елены Блаватской в некоторых понятиях и символах» т.1 Магнитогорск, «Амрита», 1992.
37. Ковалева Н. «Четыре пути кармы». РИПОЛ КЛАССИК, М., 2003.
38. Ковалева Н.Е. «Посланник Шамбалы». РИПОЛ КЛАССИК, М., 2005.
39. Ковалева Н.Е. «Шамбала – это не миф». РИПОЛ КЛАССИК, М., 2004.
40. Писарева Е.Ф. «Миссия Е.П.Б. Теософия и теософское общество».1996.
41. Рерих Е.И. «Путями духа». М., «Сфера», 1999.
42. Рерих Е.И. «У порога Нового Мира». М., МЦР, 2000.
43. Рерих Н.К. «Врата в Будущее». Рига, «Виеда», 1991.
44. Рерих Н.К. «Держава Света. Священный Дозор», Рига, «Виеда», 1992.
45. Рерих Н.К. «Знамя Мира». М., МЦР, 1995.
46. Рерих Н.К. «О Вечном». М. «Республика», 1994.
47. Рерих Н.К. «Твердыня пламенная». Рига, «Виеда», 1991.
48. Рокотова Н. «Основы буддизма». Новосибирск, «Согласие», 2001.
49. Рудзитис Р. «Братство Грааля». Рига, «Угунс», 1994.
50. Синнет А.П. «Оккультный мир». М. «Сфера», 2000.
51. Синнет А.П. «Эзотерический буддизм. Учение Будды». М. «Золотой век», 1995.
52. Субба Роу. «Оккультная философия». М. «Сфера», 2001.
53. Уранов Н. «Вершины». Новосибирск, 1995.
54. Уранов Н. «Жемчуг исканий». Рига, «Мир Огненный», 1996.
55. Уранов Н. «Нести радость». Рига, «Мир Огненный», (2шт.) 1998.